Владимир, хочется поговорить о Ваших работах. К примеру, сейчас Вы совместно с Виктором Андриенко сделали семейный фильм «Иван сила». Почему такая ставка на обычную историю, чем эта картина должна заинтересовать украинского зрителя?

— Я берусь за работу только в том случае, если мне действительно интересно. Насчет фильма «Иван сила», который мы делали с Андриенко, я долго размышлял – браться или нет. Дело в том, что у нас в стране очень много фильмов с настроем «Украина, гуд бай!», «Давай-давай, до свидания!» и я долго считал, что и здесь обычная история об эмигранте. Но, когда я неожиданно для себя понял, что это история о реальном человеке, реальном богатыре Иване Фирцаке, Кротоне, который, став сильнейшим человеком мира в 1928 году, вернулся на родину, в родное село и со своей молодой женой прожил там до 70-ого года, пока не умер — у меня не осталось сомнений. Фильм о возвращении, что мы должны жить здесь и сейчас – вот это совсем другой ход. Ведь свою роль сыграла еще книга Гавроша “Неймовірні пригоди Івана Сили, найдужчої людини світу”, а потом была «Коронация слова», которую мы получили за книгу и сценарий.

Почему Андриенко?

— Виктор Николаевич меня давно волнует как драматический актер и режиссер. Многие не чувствуют его драматического потенциала, все думают, что он комик и шоу-мен. На самом деле в нем скрыт огромный потенциал вот этого драматургического решения образов. Поэтому все факторы сложились.

Кто подошел на роль украинского чемпиона?

— Дмитрий Халаджи, который, оказывается, в три года получил травму, более 65 % ожогов на теле, и в принципе врачи предрекали ему, что умрет-не умрет –но встать с кровати он не сможет. То есть мы видим на экране инвалида первой группы, который сделал себя сам. Мы его видим таким, какой он есть, только благодаря его личной воли и личному усилию, основанного на комплексе упражнений Ивана Фирцака. Он их нашел в детстве, и буквально по шагам изучил. Шварценеггер также начинал учиться по его книжечке с упражнениями.

С какими трудностями столкнулись во время съемок?

— На самом деле удивительная ситуация с Госкино, Екатерина Александровна Копылова (глава Госкино Украины -прим. редакции) смогла выстроить процесс работы таким образом, что финансовых трудностей в работе над этой картиной у нас не было. Все финансирование шло, как часы. Именно это позволило снять картину за полтора года, начиная от питчинга. То есть мы провели питчинг, подписали договор, через полгода мы уже были на площадке и через год мы сдали картину. «Иван сила» — это пример идеальной работы, нас ничто не задерживало. Сложности были с людьми — много людей пришло, ну, как бы это сказать, с опущенными рукавами или как на телевизионку. То есть люди не поняли, куда они пришли. Многие художественные цеха не поняли масштаба происходящего. Да и мы, честно говоря, когда запускали проект, не совсем понимали. Потому что одно дело написано: герой идет по улице в Праге. Ну, идет и идет. А когда мы реально столкнулись, что такое улица, это ж должны какие-то люди ходить, какие-то кареты ездить. Так вот в кадре это буквально от 5 до 7 секунд, а вот наполнение эти секунд занимает бюджет порядка 50 тысяч долларов.

Откуда такой размах?

— Это машины, пригнанные из Киева, из Варшавы, массовка, ночная съемка, кран-
гармошка, людей под сотню в кадре. Нас американское кино настолько приучило к большим и массовым сценам, к кинематографическим движениям камеры, что мы это воспринимаем как само собой разумеющееся. Потому что у нас нет никаких таких «О! Вот это кадр офигенский!» Это мы понимали, что этот кадр офигенский, потому что мы смогли себе позволить его сделать. А там единым кадром снято от крупного плана мальчика, продающего газеты, у которого Вирастюк, Велет по фильму, берет газету потом камера подымается в течении 20 секунд и на тридцатой секунде поворачивается на балкончик, и Велет входит на этот балкончик с этой же самой газетой и дает Фикси. Это единый кадр, неразрезанный. То есть он успел пробежать по лестнице, Вася, с его весом-то, выйти на балкончик и отдать в кадре эту газету. Для меня, как для человека понимающего, это просто волшебство. Для людей в зале – кино как кино.

Выходит, нужно держаться определенного, «американского» уровня?

— Мы постарались разговаривать на современном языке кинематографии. Отошли от архаичности нашей украинской картинки и попытались сделать что-то похожее, как минимум, на Европу, на европейское кино. Не зря, когда наш фильм посмотрел сейлз-агент компании Amadeus Еntertainment в Лондоне, он сказал: «Да, это кино мы возьмем в продажу». То есть, для них это понятное кино. Буквально две недели назад отборочная комиссия одобрила наш фильм для китайского рынка, потому что у нас нет идеологии в фильме, хорошее кино о человеке, который может сделать себя сам. Эта тема интересна во всех странах мира, потому что везде в первую очередь важно быть личностью. Индивидуумом, не смотрящим налево, направо, не создающим себе кумиров. Думаю, это важный аспект.

Длительным ли был съемочный период?

— Съемки длились в общем-то немного, всего 45 дней. Мы сняли кино очень быстро, мы его долго на посте монтировали, долго красили, но это опять-таки – долго не потому, что не было денег, а потому, что прежде всего хотелось качества. Ведь на сегодняшний день в Украине – эпоха дилетантов, хоть я об этом говорю, мне это не нравится.

Дилетанты? Это Вы о ком?

— Мы все, в общем-то, дилетанты, потому все время звучит вот это фраза – «первый украинский фильм». Да и это понятно, потому что для каждого из нас, для каждого из продюсеров, из режиссеров – это первый фильм, который мы делаем. Даже для того же Анатолия Матешка, который стал знаменит из-за «Буржуя», у которого за плечами огромный опыт, его фильм «Трубач» с нашим же Леней Шевченко в главной роли, стал первым фильмом. Потому что это его первый мюзикл. Он никогда не снимал мюзиклы на большой экран, это его первый опыт в съемке полнометражного мюзикла. Также, как для Ильенка «Толока» — это первый фильм, потому что его опыты с «Фучжо́у», с «Тот, что прошел сквозь огонь» — это совсем иные опыты. Вот и получается, что слово «первый» в отношении украинской кинематографии – не вранье, это действительно эпоха дилетантов, когда мы на своих ошибках, своим мозгом или отсутствием мозга пытаемся решить структурно то, что в принципе за такие деньги и такие сроки не решается.

То есть при большем вложении средств был бы другой результат?

— Хочу отметить, что не деньги все решают. К примеру, сравнить румынский кинематограф. Они считают, что у нас богатейшее кино, ведь два миллиона – это очень много для кино, три миллиона…
Потому что их «Четыре месяца три недели и два дня» были сняты за четыреста тысяч. Они таким образом решают задачи.
Но, понимаете, я бы не хотел, чтобы Украина шла по такому пути. Этого решения от нас Европа и ждет — пока мы разденемся, начнем заниматься эксгибиционизмом и жаловаться: «Ой, какие мы бедные и хворые люди, вы посмотрите, какие жинки у нас бляди, яки у нас мужики пропойцы, и вообще – вся наша жизнь выглядит не так, как нам бы хотелось. Добрые европейцы, пустите нас к себе жить!».На самом деле Украина не так
себя ведет. Украина, по-моему, одна из немногих стран, которая пытается балансировать
между двух пропастей. Потому что вся эта прорусская и проевропейская ситуация – это обе ситуации-пропасти. Нужно постараться держать этот баланс, не провалившись ни туда, ни туда, хотя это крайне трудная ситуация и практически никому этого не удавалось. Если мы в дальнейшем останемся собой – мы будем нормальной, цельной страной, которая будет иметь свою культуру, историю и никакой европейский дядечка нас не упрекнет зачем мы снимаем «Иван силу» или «Тот, что прошел сквозь огонь». Им не нужно – нашему зрителю нужно!

Планируете ли представлять фильм на международном рынке?

— Наш лондонский сейлз-агент в ноябре будет показывать фильм на American film market. Есть у нас уже и международный трейлер, который собирала компания в Лос-Анджелесе, та, которая собирает настоящие голливудские трейлеры. Один из самых известных у них –
это «Люди в черном-3». Понятное дело, что киноэкран – вряд ли, потому что это связано с дубляжами и расходами, которые еще никто не готов на себя взять из-за украинского фильма. А вот на телевидении я вижу очень хорошие перспективы.

Украинское телевидение заинтересовалось?

— Я его еще не спрашивал (смеется)

Насколько сложно снимать исторический фильм? Сложно ли было с локациями, костюмами?

— Нам очень повезло с локацией. Это был город Черновцы — уникальный город Украины, просто фантастика! Всем, кто не был в Черновцах, рекомендую туда поехать, потому что я думал, что таких городов в нашей стране не бывает. А здесь – прекрасный архитектурный ансамбль, построенный в один период. Едешь по улице и видишь, как крыши домов переходят из одной в другую. Это удивительное чувство отстроенного до деталей города. Костюмы, мы брали на чешской студии «Баррандов», ведь у нас в кадре было 50 человек чешской жандармерии. А в нашей стране таких костюмов совсем негде взять. И вы знаете, вот этот жандармский костюм, он сразу делает картинку такой, что ты ей веришь. Аналогичная ситуация у нас сложилась с ретро-автомобилями. Мы попробовали найти их в Украине и поняли, что в стране их нет. Попадаются только бутафорско-свадебные, настоящего ретро-автомобиля нет. Поехали в Польшу. Вот поляки сохраняют все машины, для них это просто уважение к истории. Но с другой стороны, нас нельзя в этом обвинять. Как этот ретро-автомобиль сохранить? Вот был ретро-автомобиль у самого Кротона – Фирцака, который тот привез с собой. Забрал НКВД авто у него, Фирцак пришел, взял молот и разхерячил этот автомобиль у них на глазах. Посадили на 30 суток в карцер. Через 7 суток выпустили, побоялись, что и карцер поломает. Вот, откуда эти ретро-авто? Слишком печальная история.

Нашлась ли техника для реализации всех задумок?

— В Украине лучшая техника. К примеру, компания «Фильмотехника» получила три или четыре Оскара за свои изобретения, и, в принципе, это одна из лучших компаний даже не в Украине или Европе, а в мире! Их офис в Лос-Анджелесе самый востребованный. Они являются изобретателями самого выдающегося девайса – «Russian Аrm», без него ни одна автомобильная погоня не снимается. И это изобретение нашей украинской компании. Сказать, что мы совсем «хворі» — нельзя.

Вы говорили, что фильм полностью финансировался государством. Были ли разногласия по смете?

— Смете на фильм предшествовала долгая работа по согласованию и утверждению всех нюансов. Мы проговаривали и учитывали все детали. А в кино ведь как — сказал «да» — останавливаться уже нельзя. Государство удивило тем, что не остановилось. Более того, приятно поразило, что как только были закрыты последние акты сдачи фильма, деньги прошли автоматически. Я даже никому не успел позвонить, а последняя сумма по фильму пришла. В понедельник мы подписываем акт, а в среду, к примеру, деньги уже на счету. На самом деле, возрождение кинематографии Копыловой удалось. А кинематография – это идея и деньги. Идея не платит, потому что она в мыслях, но за нее дают деньги.

Есть ли еще картины, которые поддержало Госкино?

— 3-го октября 2013 года – уникальный день в истории украинской кинематографии. Такого дня, в принципе, не было никогда. Извините, что опять про «первый». Дело в том, что 3-го октября выходит в прокат три украинских фильма – «Параджанов», «Иван-сила» и «Вечное возвращение». 19-го вышел «Ломбард», совсем скоро – «Тени незабытых предков». Эта осень – осень украинских премьер. Совершенно уникальный случай.
Пойдет ли зритель или нет, хватит ли нам сил донести информацию – это другой вопрос. Положительным является уже то, что в принципе появилось что показывать. И это не разовые всплески, это уже система. В этом году семь украинских фильмов в прокате. Это, в общем-то, уже возрождение кинематографии.

И все семь фильмов сняты за счет государства?

— «Вечное возвращение» и «Тени незабытых предков» — это частные проекты. Это опять-таки хорошо! Вы когда последний раз видели, чтобы частные проекты шли на большой экран? Давненько…

Как прокатчики и кинотеатры реагируют на украинское кино? Готовы ли они поставь его вместо заграничных блокбастеров?

— Очень болезненная тема тем, что порой кинотеатр и сам бы рад взять фильм, но он настолько связан обязательствами перед голливудскими менеджерами, которые диктуют 6 сеансов в день, не меньше. Для однозальников украинского кино фактически не существует. Однозальник может только себе позволить каким-то волюнтаристским методом сказать «Все! Хочу поставить фильм». И пойдет, и поставит фильм. На самом деле это фактически невозможно. Мы настолько долго сдавали позиции, настолько долго отходили в укрытие, что теперь в этом укрытии завалили вход, заварили сваркой. Мы теперь не можем даже из этого укрытия выйти. Мы хорошо спрятались, но обратное движение на экраны будет очень и очень трудным. Но ничего, многие кинотеатры идут навстречу, я благодарен сети «Синема Сити», которые сами к нам пришли и сказали «проводите у нас премьеру». Премьера будет в торговом центре «Океан Плаза» 3-го числа. Это будет настоящая современная премьера, на которой Дима Халаджи устроит трюк, который будет занесен в Книгу рекордов Гиннеса, есть об этом договоренность. Изначально зал был в 426 мест, только что нам дали еще 150.

В скольких кинотеатрах Украины пройдет показ?

— Сейчас расписано уже 53 экрана, но наша цель – 90 залов по всей Украине. То есть тот, кто на сегодняшний день не взял фильм – это однозальники, которые в принципе не могут брать фильмы. Из сетей – «Одесса кино» сомнительно отнеслись, «Мультиплекс», я думаю, возьмет, потому что он всегда берет в самый последний момент.

Как сами прокатчики относятся к украинскому кино?

— Они реагируют на качественный продукт. На этот фильм очень хорошая реакция. Это качественно сделанная картина, поэтому практически все кинотеатры хотят получить ее. У нас каждый день увеличивается число кинотеатров. Более того, Виктор Николаевич, Дмитрий Халаджи, Василий Вирастюк – все согласились ездить на премьеры, все отдают себя полностью прокату, и конечно, всем зрителям будет приятно увидеть своих героев.

Почему вы пустили фильм сразу в прокат, а не на кинофестиваль?

— У нас очень добрый, открытый фильм. На фестивалях нужны более замороченные картины. Это я потому сказал, что вспомнил об этом румынском кино. Они хотят видеть истории жесткие, некрасивые, я бы даже сказал противные. Мне кажется, у нас в стране есть кому снимать такое кино. Я не буду называть имена, но мы все знаем, что такого кино у нас много. Такое кино, которое продюсирую я, такого кино мало. Поэтому пусть каждый занимается своим делом. Я согласен не получать какие-то большие фестивальные призы. Хотя не совсем так, сейчас нас ждет Ереван на детский кинофестиваль. Ролана Быкова и Виктора Николаевича приглашают в жюри. «Молодость» берет нас фильмом открытия, мы не можем идти в конкурс, потому что у них нет такой специфики детского фильма. Один депутат заказывает чартер для всех актеров, чтобы они прилетели в Луганск и выступили перед луганчанами.

Люди помогают, чем могут. Мне кажется, что очень хороший почин сделал Дима Халаджи и Андриенко тем, что просто выкупают билеты в кинотеатрах для своих родных школ. Дима сейчас выкупает билеты для целого своего родного района. И многие спонсоры готовы к таким же действиям.

Что вы ожидаете в соотношении бюджета и кассовых сборов? 

— Я бы вопрос ставил не столько о бюджете, сколько о количестве зрителей. Объясню, почему. Вот с «Иван силой» мы сознательно идем с кинотеатрами по минимальным ценам для того, чтобы как можно больше детей его посмотрело. Вводятся специально детские билеты, вводятся специально коллективные билеты. Если человек выкупает по 10 гривен, то ему продается по 50 билетов, чтобы весь зал выкупился. Это такие деньги, которые любой меценат может себе позволить потратить. Мы сейчас не говорим о том, что давайте касса, касса, касса! Касса – это совсем другое кино, нам до кассы надо еще через пустыню пройти, как Моисей – поводить лет сорок, тогда, может быть, мы и до кассы дойдем. По крайней мере, вы, может, и дотянете до этого, а я, может, не дотяну. Я так и останусь как некассовый продюсер. «Тот, кто прошел сквозь огонь» — по итогам посетило 70 тысяч человек, и кассовый сбор составил 1 млн 700 тыс. Если «Иван силу» посмотрят тысяч 150-200, неважно по какой цене, хоть и по 10 гривен, то это меня порадует. Я очень надеюсь, что этот фильм достоин того, что бы наши дети смогли его увидеть.

Продакт-плейсмент – работает ли он в украинском кино? 

— Нет, не работает, и по очень странным причинам. Нашему кино мало кто доверяет. Наш продукт сам по себе просится на продакт-плейсмент, но, к сожалению, это отдельная работа. Это очень долгие согласования. Этим должны заниматься серьезные агентства, которые в этом понимают.

В Украине их нет?

— По крайней мере я с ними не знаком. Может они и есть, но как-то пока не сложилось.

А государство не давало своих условий? Если оно финансирует, значит оно хочет видеть какие-то свои интересы

— Нет, никаких условий не было, потому что государству долги своим героям надо отдавать. Когда Фирцак вернулся на родину, он максимально выплатил свой долг родине. Он не остался ни в Америке, ни в Англии, ни во Франции. Первой ласточкой было установление памятника Фирцаку в его родном селе Белки. Я считаю, что то, что государство выделило 15,4 миллионов гривен на съемки фильма – это хороший шаг по отношению к своему национальному герою.

Никто никакой идеологии нам не навязывал, потому что книга Гавраша вышла 30 000 тиражом, все знают эту историю, все знают что это детское кино. В принципе не было никаких таких « а давайте снимем вот так, покажем под таким вот углом». Китайцы скорее всего возьмут этот фильм в прокат, потому что там нет никакой идеологии. Этот фильм без идеологии, этот фильм о родине. Сильный человек становится сильным, он сперва приезжает в чужой город и понимает, что вся его сила не отсюда корнями, и возвращается в свое родное село.

В Вашем фильме снимаются украинские актеры. Тяжело ли с ними работать и не думали ли вы взять, к примеру, знаменитых русских актеров?

— А кто мог бы сыграть кроме Халаджи Ивана Фирцака? У нас многопрофильные актеры. У нас знаменитый русский актер Игорь Письменный, которого знает вся русская публика по умопомрачительным и долгоиграющим сериалам. Я считаю, что актерский состав подобран более чем верно, тоесть актерская школа замечательная, не нужно какого-то требования выше. Это именно тот уровень, который полностью соответствует фильму.

Тяжело было искать информацию о Фирцаке?

— Да, не просто было найти информацию о Фирцаке. Мне помогли его родственники. В фильме художником работал племянник Кротона — Борис Фирцак, и Юрий Фирцак предоставил очень много архивов для фильма – фотографии, свои истории. К сожалению, какого-то системного музея о Кротоне не существует. В Европе есть два музея. В варшавском музее сохранились плакаты, старые поступления. Мы надеемся, что благодаря нашему фильму и у нас возникнет такой музей.