Вслед за «Жизнью Адель», еще один каннский номинант с 22 ноября появится на больших экранах Украины — фильм Паоло Соррентино «Великая красота». По следам премьеры, «КиноМастер» спешит поделиться с читателями свежими впечатлениями.

Вполне оправдывая свое название, фильм снят очень красиво — и в том заслуга не только «вечного города» с его поражающими воображение пейзажами, но и скурпулезной работы оператора и режиссера монтажа. Стоит отметить и отличную работу актерской группы — ненавязчивую и естественную, а также хороший кастинг, предлагающий зрителю яркие, запоминающиеся типажи.

Хотя по сюжету кинокартина иронично высмеивает нравственный упадок и духовную пустоту высшего общества и богемы, фильм все же снят, в первую очередь, в Риме и о Риме — это еще одна кинематографическая ода великому городу в духе Феллини. Даже в обрамлении пьяных дискотек и вечеринок, абсурдного «современного искусства», которое сводится теперь к удару головой об стену, скоротечных отношений, преступности и всеобщего лицемерия, город сохраняет свою магическую атмосферу, которую не могут не чувствовать его обитатели, до какого бы уровня ни опустились. Он как будто потерялся во времени — и даже в век айфонов полон романтики средневековья.

Чтобы передать эту атмосферу, весь ритм фильма выдержан неторопливым, повествовательным и медитативным — любители интриги и экшна могут заскучать. Если же у вас созерцательный настрой и бокал хорошего вина под рукой — «Великая красота» станет прекрасным выбором на вечер.

Главный герой — пожилой писатель и журналист Джеп Гамбарделла (Тони Сервилло) — известный светский лев, этакий Мефистофель современного Рима, которому доставляет удовольствие выставлять напоказ пороки и глупость высшего общества. «Я довольно быстро стал знаменитым, — рассказывает его персонаж, — но этого мне было мало, я хотел стать королем местной богемы и уметь испортить любой праздник». Он от души забавляется над окружающей его буржуазной тупостью, но до какого-то момента не понимает, что невозможно вращаться в обществе и совершенно не попадать под его влияние. В поисках истины и великой красоты он оказывается не менее заблудшим, чем его окружение, когда воспринимает похороны как повод продемонстрировать светские манеры, а плач ребенка — как игру на публику и желание выставиться.

Любовь и смерть — два мотива, которые насквозь пронизывают творение Соррентино, причем в случае со смертью режиссерские решения приятно удивляют своей неординарностью. Создатель фильма всегда оставляет знак вопроса, возможность для зрителя домыслить самому — многие эпизоды так и остаются неразгаданными. Например, японский турист, упавший на террасе в самом начале фильма — случился ли с ним обморок от жары или он уже больше не встанет, оправдывая лозунг «Рим или смерть»? Или сцена, когда героиня фильма непривычно долго оставляет вопрос без ответа, лежа на кровати с остановившимся взглядом — пока она наконец не пошевелится и не заговорит, сто раз успеваешь подумать о самом худшем.

Несмотря на обилие эротического напряжения и прекрасных женских тел в кадре, любовь, к которой все так безнадежно стремятся в «Великой красоте» — это любовь, в первую очередь, материнская, это любовь волчицы, вскормившей Ромула и Рема, это ощущение дома и защищенности, какого-то смысла. «Кто же о тебе теперь будет заботиться», — сокрушается случайная встречная, когда Джеп теряет свою возлюбленную, а его редактор произносит и вовсе замечательную фразу: «Настоящие друзья должны иногда позволять нам почувствовать себя маленькими детьми».

У Рима Соррентино — женское лицо — иногда отчаявшееся, как у разоренной принцессы или богатой содержанки, иногда оптимистичное, как у лилипутки, сделавшей блестящую карьеру светского редактора, иногда гротескное, как у эпатажной исполнительницы дурацких перформансов, иногда — божественное, как у католической святой или юной девушки в сцене на маяке — но неизменно женское. Исторически, по самой сути своей, Рим — очень матриархален, и смысл и спасение режиссер видит именно в возвращении к истокам. Его святая Мария говорит герою: «Знаешь, почему я питаюсь одними корешками растений? Потому что корни — это самое важное».

Текст: Варвара Волкова